Портреты Татьяны, жены художника, и её образы в картинах составляют отдельную и необычайно яркую страницу в творчестве Миши Брусиловского.
Его основные темы: «Охота на львов», «Распятие», «Похищение» — отражают мир как череду драматических эпизодов, насыщенных мифологией, передают его понимание судьбы, в которой трагедия окрашена иронией. Ho портреты Татьяны, высвеченные из мрака истории и мифологии, смягчают его искусство, пронизывая работы художника светом и ощущением надежды.
…На одном из самых ранних портретов изображена молодая женщина y окна, с сигаретой в руке.
Тёплые и светлые краски лица вырывают его из темноты, пронизанной синими грозовыми отсветами. Её нежное лицо моделировано легкими прикосновениями кисти, создающими таинственную и романтическую игру света и тени… На её губах пленительная, едва заметная улыбка… Она задумчива, загадочна, погружена в глубину внутреннего мира. Это один из самых поэтических портретов в творчестве Брусиловского. Портрет — признание в любви. Художник откровенно любуется своей моделью. Он бережно сохраняет её, вырывая из трагического и мятежного пространства своих картин. Здесь она — воплощение женственности и мягкости, источник творчества.
В картине «Амазонка» вздыбленный конь устремляется в ночное, почти космическое пространство, но женщина остается странно неподвижной… Её улыбка неопределённа… В белых длинных пальцах руки — застывшая сигарета. На её фигуре лежит отблеск инфернального, a мотив извечной борьбы огня и холода, тьмы и света определяет колорит и тональность этой картины.
В портретах Татьяны художник постоянно находит новые, неожиданные черты и оттенки ее образа.
На одном из них — она прелестная молодая женщина, с влажными волосами, обернутыми полотенцем, милая и домашняя. На другом — у неё жесткие, почти гротесковые черты лица и фигуры. Иногда её образ становится резким и даже агрессивным, представая в маленькой шутливой картине в виде змеи, грозно нависшей над беззащитной фигуркой художника. На картине «Разлука» та же трогательная фигура художника, который смотрит вслед женщине, стремительно проносящейся мимо. B небольшой работе по мотивам «Мастера и Маргариты» — тщетно пытается догнать её, исчезающую в бесконечности ночного неба.
Вообще отдельный, явственно звучащий мотив в творчестве Брусиловского — это образ женщины, ускользающей, недостижимой, проносящейся мимо. В многочисленных вариантах «Наездницы» — тема трагического разрыва, стремительного исчезновения, предчувствия потери.
Постепенно и в других произведениях Брусиловского многочисленные образы женщин приобретают все более узнаваемые черты Татьяны. В одних картинах больше, в других меньше, но они присутствуют всюду — и в соблазнительной невинности Красной Шапочки, и в чувственной, торжествующе властной Леде, и в вариантах «Похищения Европы».
Со временем в творчестве художника определенность и конкретность формы сменяются усложнённой красочной поверхностью, создающей атмосферу спектакля, мистерии, карнавала. В этой мозаичной структуре форм и красок возникает возможность игры, представления, мистификации. Образы в ней усложняются, становятся подвижными, неоднозначными. Это театр, в котором персонажи картин постоянно обмениваются ролями. В «Похищении Европы» жертва, покорно и обреченно отдавшаяся похитителю, в других вариантах этой темы она становится воплощением открытой, почти агрессивной чувственности. Это эротическая игра, неожиданно перерастающая в трагедию, драма в облике красочного, опьяняющего карнавала. Героини здесь становятся символами вечно изменяющейся женской природы. А Зевс в облике Быка и Лебедя предстаёт то в образе неистовой мужской силы, то жалким и изнемогающим под тяжестью взятой на себя роли, которую не в состоянии исполнить.
Одна из постоянных тем в искусстве — «Cycaннa и старцы». Тема благодарная по своим пластическим и психологическим возможностям. Контрасты молодости и дряхлости, цветущего и угасающего, чистоты и вожделения постоянно варьируются в творчестве художника. При этом в Сусанне угадываются черты Татьяны, а в старцах — самого художника и его близких друзей. Так отвлеченный библейский сюжет наполняется живыми и конкретными образами. И это, быть может, одно из основных свойств искусства Брусиловского.
Время от времени художник возвращается к портретам жены. Он словно вновь восстанавливает её черты, отчасти растворившиеся в образах других женщин. Так возникает эффектный парадный портрет, на котором в полный рост изображена стройная, уверенная в себе женщина в высоких белых ботфортах. Или портрет в шубке с милыми и спокойными чертами лица.
В небольших по размеру, но многочисленных портретах галереи «Автограф» художник снова подчеркивает её замкнутость в собственном мире, поэтическую обособленность.
В картине «Разговор о художнике Федотове» художник и его жена сидят рядом, возле этюдника, который служит им столом. Каждый из них находится в своем отдельном пространстве. Hо на холсте царит гармония. Им хорошо вместе. Эта сцена написана с мягким и теплым юмором, вполне умещаясь в границах жанровой живописи.
Будучи проницательным портретистом, умеющим подчас жёстко видеть свои модели, — для портретов Татьяны художник делает исключения. Кисть его невольно смягчается. Но даже в этом случае в них нет и следа поверхностной идеализации. Художник находит красоту в духовной сущности своей модели. Он в высшей степени наделен способностью постичь характер и особенности внешнего облика и угадать их глубокое внутреннее сходство. Колорит этих портретов, то светлый и поэтический, то сумрачный, таинственно мерцающий из глубины холста, — дополнительная метафора душевной сложности и внутренней содержательности её образа. При этом художник решает также и свои собственные творческие задачи, создавая на холсте новую живописную реальность.
Почти два десятка портретов Татьяны и многочисленные холсты, где её черты угадываются в облике других персонажей, составляют одну из больших и значительных тем в творчестве художника. Вариации этой темы бесконечны и неисчерпаемы… И поэтому возникают новые пластические формы, новые цветовые созвучия и новые картины, в которых её конкретный образ неразделимо соединяется со свободой поэтического вымысла. И этот образ, воплощая идею вечной женственности, проходит через всю творческую жизнь Миши Брусиловского, наполняя её высокой и чистой поэзией.
Виталий Волович.