Я познакомился с Виталием Михайловичем в 1980 году. Точнее, впервые увидел его картинки… Мне было шесть лет. Отец отвел меня на какую-то очередную отчётную выставку в Союзе художников на Куйбышева,97. Он меня и раньше брал на выставки, но именно в этот раз я увидел и запомнил работы Воловича. Это были рыцари. А что ещё должно было поразить в самое сердце обычного советского мальчишку?!! Это были РЫЦАРИ!! По нынешним временам его «Пиршество завоевателей» выглядит особенно страшно. Все эти пустые безжалостные панцири…
Ещё был «Клоун за ширмой»!! Вот никогда не любил и до сих пор не люблю цирк. Но чем-то он меня тогда зацепил, этот клоун? И не отпускает до сих пор… На выходе мы с папой купили маленькую книжечку с его картинками. За 16 копеек. А на крыльце встретили самого автора, болтавшего с другим художником — Анатолием Калашниковым. Отец поздоровался с ними и шутливо представил меня: «Вот, дескать, Ваш горячий поклонник…». Волович потрепал меня по загривку.
Сколько раз я старательно перерисовывал потом этих рыцарей к себе в альбом!! Меня заворожила черно-белая графика. Я тогда не знал ни слова «офорт», ни техники «сухая игла». Мне было шесть лет. Но я влюбился в эти картинки. Как выяснилось позже, на всю жизнь. Потом было «Слово о полку Игореве» — увиденный в каком-то книжном роскошный альбом с иллюстрациями Воловича. Он стоил бешенных 10 рублей!! И мне — десятилетнему — его, конечно же не купили… Подарили гораздо позже — один хороший человек.
Второй раз лично познакомиться с Виталием Михайловичем посчастливилось в 1993(?)… в 1995(?)… не помню в каком году… Дальше было множество встреч, выставок, интервью, книг, альбомов… Некоторые я покупал. Некоторые мне дарил сам Мастер…
Потом Виталия Воловича поставили в скверике на Ленина-Мичурина. Вместе с Мишей Брусиловским и Германом Метелёвым. Германа Селивёрстовича уже не было, но Брусиловский с Воловичем на открытии присутствовали. Официально эта скульптурная группа работы Андрея Антонова называется «Горожане. Разговор». Но Виталий Михайлович в свойственной ему манере пошутил тогда на открытии: «Теперь её точно назовут «На троих!», – а Миша Шаевич со смехом добавил: «Это очень хорошо, Витя! На троих! Но у меня возникает ощущение, что в принципе можно уже не работать, такое ощущение какого-то завершения…»
Конечно же, оба работали. Каждый день. И вытащить Виталия Воловича на интервью, договориться о встрече на радио было практически нереально. В какой-то очередной раз это удалось с пятой попытки. Нет, Виталий Михайлович никогда не отказывал. Ни в коем случае!! Просто он считал, что, отправляясь на встречу с журналистами, он зря тратит время — потому что нужно работать, рисовать… и он работал, рисовал… Каждый день с семи утра в своей мастерской… Работа была для него превыше всего. А я всё звонил, напоминал о себе, упрашивал… Наконец, художник не выдержал: «Боишься, что помру, а ты записать не успеешь?!», – захохотал он в телефонную трубку, – «Боюсь!», – смеясь, сознался я. И он пришел. В 12:00. С руками черными от кислоты. Пришел из мастерской.
Он находил для нас время. Чтобы посмотреть рисунки дочери, например. И не просто посмотреть, а разобрать, дать советы и похвалить. И поругать… Дашке свезло — она тоже успела — была у него в мастерской, в том числе — когда мы в 2016 году интервью для «Моментов» делали после выхода «Корабля дураков»… Это фото — последнее моё с Мастером — сделал Саша Мамаев.
«…Резко сужается пространство жизни. Все, что происходит на её обочине или за её пределами, не вызывает интереса. Ограничивается круг общения. Уже тяготят новые знакомства. Прежние тоже бледнеют и гаснут. Нет времени и сил их поддерживать… Нет времени… Надо успеть… Что, собственно успеть? Дурацкий вопрос…»
Виталий Волович «Мастерская. Записки художника»
Я с ними даже пил. Водку. На троих. Когда снимали фильм про Мишу Брусиловского.
Я сделал с ним десяток интервью… или больше… мы говорили… я слушал этот голос… а голос был волшебным — для радио – особенно!!
«…Закончился десятимесячный марафон жестокого и утомительного труда. Нарисовал и вытравил 80 офортных досок. Вяло убираю грязную, запущенную и загаженную мастерскую. Странно, что из такого огромного объема работы с металлическими иглами и досками, кислотой, керосином, грязными тряпками, в конечном счёте, остается белый лист бумаги с легким, порой изящным рисунком, сделанным, как будто, без видимых усилий. Труд, грязь, запах кислоты, черные измученные руки — все остается за скобками…»
Из дневника 8 декабря 2003 года.Виталий Волович «Мастерская. Записки художника»
И да!! Я до сих пор не дожил до возраста, в котором Волович со мной познакомился… мне было шесть лет… ему в 1980 году — 52… сегодня было бы 95 лет.
Мне Вас очень не хватает, Виталий Михайлович… Спасибо, что Вы были в моей жизни!! Светлая память…
© Денис Каменщиков. Журналист. Екатеринбург.